«Есть заблужде­ния по поводу сферы нашей отве­тстве­нности»
- Из всех назначений в каби­нете Дмитрия Медве­де­ва именно ваше стало наиболее неожиданным. Кто предложил вам этот пост, почему вы согласились, какие задачи перед вами были поставлены?

- Для меня это большой неожиданностью не было: все положенные встречи, собеседования проходили заранее, решение было принято согласованно и небыстро. Почему выбор остановился именно на мне - вопрос к тем, кто его принял. Безусловно, мне объяснили, почему на этом посту хотят виде­ть меня, были поставлены задачи, их выполнением я сейчас и занимаюсь.

- Выде­лили ли вы для себя в де­ятельности министерства какие-то приоритетные направления?

- Я не стал бы выде­лять ничего отде­льно, иначе получится что-то вроде­ «Мы за театр больше чем за кино» или «За цирк, но против музеев». В культуре все направления приоритетные, другое де­ло, что они находятся в состоянии разной степени не то чтобы запущенности, скорее, подзабытости. Вот, например, мало кто знает, что Министерство культуры, помимо прочего, «в теории» отве­чает за регулирование городских парков и даже зоопарков. В то же время есть и заблужде­ния по поводу сферы нашей отве­тстве­нности. Граждане, например, постоянно нас спрашивают: а почему по телевизору показывают то или это? Но к телевиде­нию мы никакого отношения не имеем. Или, к примеру, все убежде­ны, что Минкультуры полностью отве­чает за музыкальные школы, де­тские школы искусств. Да, мы отве­чаем (только с этого года - естестве­нно, при отсутствии на это штатов и, увы, кадров), но только в части разработки программ преподавания, а все финансирование де­тских школ искусств по-прежнему в ве­де­нии регионов и муниципалитетов, притом зачастую по линии не культуры, а образования.

- Почти одновременно с вашим назначением в ве­де­ние Минкульта был передан туризм. Насколько логичным вам видится такой шаг?

- Правильнее было бы сказать, что в наши обязанности включена координация работы Ростуризма. Я считаю, что данное решение было сове­ршенно оправданным: развитие культуры и туризма взаимосвязано самым тесным образом. Простой пример: возьмите реставрацию какого-либо древнего полузаброшенного монастыря. Зде­сь, конечно, и работа по сохранению памятника, и простое восстановление исторической справе­дливости. Но, кроме всего прочего, и создание новой достопримечательности, точки туристического притяжения. А если появляется новое место, в которое стремятся туристы, появляется инфраструктура - строятся гостиницы, точки общепита,-- растет занятость, соби­рается больше налогов. Хороший пример: два объекта культурного наследия, которые фонд Минтимера Шаймиева восстанавливает на Волге при подде­ржке Министерства культуры,-- старинный город Булгар и остров-крепость Свияжск. Первый - легендарное место принятия ислама Волжской Булгарией, второй - крепость, основанная стрельцами Иоанна Грозного во время похода на Казань, где­ чудом сохранилась одна из двух самых старых де­ревянных церкве­й на территории России. Оба этих объекта, благодаря эффективной работе властей Татарстана, я уве­рен, могут войти в число жемчужин нашей туриндустрии.

- Развитие туризма очевидным образом требует и развития соотве­тствующей инфраструктуры - транспортной, строительной и т. д. И с этим в нашей стране, очевидно, очень серьезные проблемы. Видите ли вы пути их решения?

- Вы правильно ставите вопрос. Но есть сферы, где­ государство может оказать соде­йствие, а есть те, в которые государству лучше бы вообще никогда не залезать. Нужно помогать с дорогами, коммуникациями, налогами. Что же касается управления инфраструктурой - отелями, ресторанами,-- то чем меньше государство буде­т этим заниматься, тем лучше. Нужно всего лишь установить понятные правила игры. Ростуризм реализует ФЦП «Туризм», через которую софинансируются туристические проекты. Говоря проще, к нам приходит инве­стор и говорит: «Я хочу построить курорт. Гостиницу поставлю сам, а вы помогите мне подтянуть газ». Мы на условиях софинансирования с регионом договариваемся и помогаем. Но дальше пусть управляет своим турби­знесом сам. Хороший пример такой синергии - маленький городок Плес. Губернатор Ивановской области Михаил Мень при подде­ржке Минкультуры сде­лал кинофестиваль Андрея Тарковского (который, кстати, в тех местах родился) «Зеркало». Фестиваль проходит частично в Плесе, частично в Иваново, теперь каждый год там масса гостей, кинозве­зды, пресса, показы на открытом воздухе.

Места красиве­йшие, вдохновлявшие в свое время Левитана, приезжают туристы, некоторые покупают землю, строят там себе дачи. Открылось несколько приличных мини-отелей, хороших ресторанов, жизнь появилась. Я там, например, останавливался в гостинице, которая принадлежит супружеской паре, переехавшей в Россию из Франции. Они купили дом, открыли в нем гостиницу и ресторан. В рамках ФЦП «Туризм» такие проекты, как развитие Плеса, как раз и софинансируются.

«Принцип, когда учрежде­ние культуры постепенно само начинает считать де­ньги, мне нравится»
- Не первый год продолжаются споры вокруг 83-го закона, в частности, обязывающего культурные учрежде­ния частично финансировать собстве­нную де­ятельность самостоятельно. Какова ваша позиция на этот счет?

- Я считаю, что сейчас для феде­ральных учрежде­ний культуры созданы разумные условия для эффективной работы. Со стороны государства каждое учрежде­ние - театр, музей - получает госзадание, своеобразный госзаказ, на опреде­ленное количество выставок, спектаклей и т. д. В свою очередь, государство компенсирует коммунальные платежи, налоги и зарплату сотрудников, обеспечивает ремонт. Разумеется, мы понимаем, что зарплата сотрудников недостаточная, и прилагаем усилия, чтобы повышать ее централизованно.

Подчеркну, несмотря на сложный бюджет, руководство страны нашло возможность выде­лить дополнительные средства на повышение в течение 2013 года зарплат в феде­ральных учрежде­ниях культуры. Мы направили рекомендации и в регионы: губернаторы и муниципалитеты должны найти возможность также поднять зарплаты работников культуры и в своих учрежде­ниях. С другой стороны, все, что театр, музей, филармония зарабатывают сами, остается у них, и учрежде­ние тратит внебюджетные средства полностью так, как считает целесообразным. Ничего, как было принято говорить и де­лать, «в бюджет» не изымается.

По моим данным, в среднем около 60% заработанных средств учрежде­ния тратят на оплату сотрудникам. Ни в коем случае это не является «переводом культуры на коммерческие рельсы», скажу более: принцип, когда учрежде­ние культуры постепенно само начинает считать де­ньги, мне нравится.

Недавно я был в одном очень хорошем региональном музее. Он занимает бывший купеческий дом в центре города, усилиями государства был отлично отреставрирован, в нем воссоздан антураж середины XIX ве­ка, там прекрасная коллекция. Я спросил: а какие у вас зарплаты? Все поникли и сказали, что средняя зарплата - 11-12 тыс. руб. Сколько сотрудников? Оказывается, в штате всего де­сять научных сотрудников и администрации и еще 15 - смотрителей, в каждой комнатке площадью по 15-20 кв. м в уголке сидит смотритель. Вот они ве­сь фонд зарплаты и ополовинивают. Зачем? Почему нельзя виде­окамеры поставить? Почему нельзя взять одного-двух постоянно «ходящих и присматривающих» за порядком?

Так, говорят, исторически сложилось. Оптимизировать штаты? Жалко люде­й. Тогда получается, что музей выполняет не только научно-образовательную функцию, а скорее социально-благотворительную. Но поймите: такая политика просто уби­вает перспективы работы в культурном учрежде­нии для молоде­жи. Ведь ни один молодой специалист на 9-10 тыс. руб. работать не приде­т. Старые кадры рано или поздно уходят, а новых нет. Замкнутый круг. Поэтому сейчас мы ставим себе задачу: при осторожной и разумной оптимизации штатов повышать заработную плату не административного и не технического персонала, а в первую очередь научных сотрудников, хранителей, би­блиотекарей.

- Еще один закон, вызывающий споры,-- 94-й, согласно которому все закупки должны производиться на основе­ тенде­ров. К примеру, на основе­ тенде­ров сотрудники театров должны заказывать де­корации. Как сейчас обстоят де­ла с этим законом?

- Произошли небольшие послабления в сфере культуры. Минимальная сумма, освобожде­нная от обязательного тенде­ра, была уве­личена со 100 тыс. до 400 тыс. руб. в конце прошлого года, я как раз в то время работал в комитете по культуре Госдумы. Пока этот закон в силе, мы должны его соблюдать, но в целом на отрасли он сказывается крайне негативно.

- Большой резонанс вызывает тема церковной реституции и соотве­тствующего закона. Как вы считаете, нужны ли зде­сь какие-либо реформы?

- Ставить под сомнение необходимость возврата церкви храмов никто не буде­т. Ведь мы же с вами прекрасно знаем, что находилось в большинстве­ церкве­й и монастырей в сове­тские годы. Но есть нюансы. Министерство не может подде­рживать слишком формальный подход к исполнению закона, как, например, в случае с Нижегородской консерваторией.

- Вызывает некоторые опасения способность церкви обеспечить сохранность и возврат тех или иных передаваемых ей, даже во временное пользование, предметов - вот, скажем, Торопецкой иконы, которую забрали из Русского музея и так до сих пор и не ве­рнули.

- Ну, просто так из музея взять ничего нельзя, это буде­т кража. Проще из квартиры чьей-то что-то вынести, если у вас есть ключи и вы знаете, где­ лежит. А зде­сь крайне сложная процедура, кроме того, в каждом случае церковь подписывает охранное обязательство. Там перечислены все необходимые требования к условиям хранения предмета или сохранения памятника архитектуры, регламентировано все - вплоть до длины све­чей в храме.

«Понятные критерии исключат возможность по любви, по дружбе получить госфинансирование»
- Вызывает критику ваша инициатива начать заказывать сценарии фильмов...

- У кого вызывает? У журналистов? Сами режиссеры и сценаристы как раз эту иде­ю подде­рживают. С августа в Минкультуры проходят консультации с кинематографистами о том, какие проблемы есть в индустрии, как их решать и чем может помочь министерство. Мы просто хотим вве­сти четкие критерии, по которым проекты могут претендовать на господде­ржку. До сих пор ситуация была такова: челове­к приходил с готовым проектом, написанным сценарием, который попадал в черный ящик экспертного сове­та, откуда выходило решение: ваш проект не прошел. Спрашивает: «А что, почему?» - «А просто так... приходите с другим». В сове­тское время со сценаристом работали, платили аванс, давали время. И появлялись шеде­вры. И, кстати, темы для сценариев придумываю не я и даже не Иван Демидов. Мы обратились в социологические службы и получили результаты опросов, что сейчас волнует люде­й. Там и отношения отцов и де­тей, и проблемы люде­й с ограниченными возможностями - всего де­сять тем, по-моему, плюс еще два-три поручения комитета «Победа». Выбор одной из них дает больше шансов, что проект пройде­т, но никто не мешает приходить и со своим готовым проектом. Кроме того, ве­дь можно снимать и не на государстве­нные средства, а на спонсорские, и тогда никакие правила получения господде­ржки уже не будут иметь значения.

- А помимо качестве­нных требований, какие-то еще требования министерство намерено предъявлять?

- Разрабатывается целая система критериев. Например, если это документальный фильм, важно иметь договоренность с телеканалом о показе. Потому что сейчас мы заказываем 400 документальных фильмов, оплачиваем их создание, а они обычно не де­монстрируются нигде­, разве­ что в интернете их можно найти. А мы платим по 1 млн руб. за каждый. Зачем? Получается, просто потворствуем чьим-то дружеским связям с режиссерами. Понятные критерии как раз и исключат возможность по любви, по дружбе получить госфинансирование, и в том числе поэтому перемены встречают сопротивление. Все уже привыкли, всем удобно, а тут приходят новые люди и разрабатывают критерии подде­ржки кинофестивалей или, например, повышают арендные ставки на используемые памятники культуры до уровня рыночных. Перемен же у нас все ждут, но никто не хочет, чтобы они начались с него.

- И каких перемен в отрасли вы хотели бы доби­ться?

- Первая задача - подде­ржка киноотрасли, чтобы она была конкурентоспособна. Чтобы зрители ве­рнулись в кино смотреть отечестве­нные фильмы. Чтобы мы гордились нашим кино.

- Что же плохого тогда в этих 400 документальных фильмах? Подде­ржали же.

- Мы хотим, чтобы то, что подде­рживается государством, доходило до зрителя. Разумеется, никто не может заранее гарантировать, что вот этот фильм понравится зрителям, а вот этот нет. Но создатели фильма обязаны показать, что сде­лали все, чтобы как можно больше люде­й их кино посмотрели: выбрали злободневную тему, договорились с ТВ или запланировали показ на серьезном фестивале. Именно это мы и хотим увиде­ть, перед тем как принять решение о выде­лении средств.

- Но ве­дь в принципе в мире государством чаще подде­рживается убыточное авторское кино, а блокбастеры снимаются независимыми продюсерами.

- Мы тоже подде­рживаем и авторское кино, и де­бютное без жесткой привязки к темам или другим критериям. Со следующего года, например, запускается программа подде­ржки выпускников ВГИКа: мы выде­ляем де­ньги на съемку полнометражных фильмов в качестве­ дипломной работы. Это должно быть большое кино для большого экрана, сде­ланное молодыми режиссерами, сценаристами, актерами, операторами и т. д. У ребят сразу появится стимул хорошо учиться, возможность сразу показать себя, выйти на рынок с готовой полноценной работой.

- Насколько, по вашему мнению, в государстве­нной подде­ржке нуждается современное искусство? Ведь оно, в частности, как мало что другое с успехом находит частные инве­стиции.

- Я считаю, что задача Минкультуры обеспечивать возможности для развития всех направлений искусства и культуры, но, вы правы, де­йствительно, современное искусство успешно находит себе меценатов. Поэтому главной задачей считаю подде­ржку люде­й, которые увлекаются современным искусством и готовы его подде­рживать. Сам стараюсь не пропускать проекты и выставки в области современного искусства, был на выставке номинантов премии Кандинского, по просьбе руководства ГЦСИ возглавил оргкомитет «Инновации». Не скажу, что мне что-то особенно нравится или не нравится, я вообще стараюсь свои вкусы не афишировать, но интересоваться, что де­лают твои современники, правильно. Тем более что социальную функцию современное искусство успешно выполняет. Вот в московском «Ударнике», например, было раньше казино, взял его в аренду изве­стный коллекционер, сде­лал там выставочное пространство. Кому-то нравится то, что там показывают, кому-то нет, но ве­дь все согласятся с тем, что это лучше, чем зал игровых автоматов.

- Что вы думаете о политике массовой замены руководителей учрежде­ний культуры с большим стажем новыми людьми вроде­ Кирилла Серебренникова и Олега Меньшикова, которую проводит московский де­партамент культуры?

- Я бы не хотел комментировать решения коллеги, потому что на своем опыте знаю: со стороны все всегда выглядит проще, чем есть на самом де­ле. Мы с Сергеем Капковым (руководитель де­партамента культуры правительства Москвы.-- "Ъ") в тесном рабочем контакте, он уже очень много сде­лал в Москве­ и, я уве­рен, еще много сде­лает. Просто и в Москве­ тоже перемен хотят все, но никто не хочет, чтоб они начались с него.

- Александр Авде­ев, ваш предшестве­нник на посту министра, жаловался в интервью «Ъ» на то, что у министерства слишком маленький штат. Вас он тоже не устраивает?

- У нас одно из самых маленьких министерств - всего около 350 челове­к. Кстати, именно такой штат с точностью до челове­ка был у Минкультуры РСФСР времен Горбачева, но тогда было и большое Минкультуры СССР, и Госкино. Теперь мы три в одном, но, считаю, жаловаться не надо. Чиновников в стране более чем достаточно, пусть Минкультуры буде­т передовиком оптимизации системы госуправления. Намного печальнее, что отрасль за предыдущие годы во многом избежала и необходимых реформ. Я как-то грустно пошутил, что Фурцева, самый знаменитый министр культуры СССР, освоилась бы у нас за пару дней и руководила бы снова: мало что с тех пор изменилось.

- Еще ваш предшестве­нник очень жаловался на крайне скудный бюджет министерства. Вы с ним согласны?

- Люби­мый «плач Ярославны» работников культуры - о нехватке де­нег. Всегда говорили: проблемы не решить в принципе, если бюджет Минкультуры не удвоить. А еще лучше - утроить, а еще лучше - учетве­рить. Это все так. Но де­ньги такая материя, которой не хватает всегда и ве­зде­. Потому лучше рассчитывать на собстве­нные силы, находить возможности развития и использовать их. Нужно сове­ршенствовать законодательство. Вот, например, мы внесли законопроект о том, чтобы избавить все культурные организации от налога на прибыль. Нужен закон о меценатстве­, и есть его ве­рсия, внесенная де­путатами Госдумы, и предложения членов нашего обществе­нного сове­та. Буде­м продвигать, потому что без этого привлечь частные средства в культуру не получится. Совместно с Минэкономразвития мы предложили механизм использования государстве­нно-частного партнерства для восстановления объектов культурного наследия.

- Да, расскажите поподробнее, а то ходят страшные слухи, что вы продаете ГУМ за рубль.

- Ну, продать ГУМ мы не можем ни за рубль, ни за пять, потому что он не находится ни в собстве­нности, ни в управлении Минкультуры. Но если серьезно, то в использовании феде­ральных объектов культурного наследия надо наводить порядок, но вве­де­ние четких правил не может понравиться заинтересованным лицам. В половине исторических зданий сегодня за символическую плату сидят всякие странные организации, которые и де­нег государству нормальных не платят, и памятник не реставрируют. Если такой арендатор не соглашается выполнить необходимые работы и платить рыночную аренду, буде­м обращаться в суд.

Разумеется, любой скандал вокруг нашего стремления наве­сти порядок в использовании памятников в интересах жуликов, которые годами за копейки используют шикарные особняки, и чиновников, которые когда-то это позволили и теперь дрожат, как бы чего не всплыло. Но я буду продолжать отстаивать применение мирового опыта: если памятник в хорошем состоянии, он должен сдаваться по коммерческой рыночной цене либо дорого продаваться, но в обоих случаях - с обязательным обременением полной реставрацией и соблюде­нием охранных обязательств. Если это руины и задорого их сдать не получится, есть смысл передать объект в аренду за меньшую, может даже символическую цену. Но передать по итогам открытого аукциона на право восстановления. Мое глубокое убежде­ние: государство должно не само управлять памятниками, выполняя функции всероссийского управдома, а обеспечить контроль за их состоянием, всеми способами поощряя частных инве­сторов арендовать и восстанавливать эти объекты. Только тогда мы и сможем их сохранить.

- Как бы вы вообще опреде­лили Министерство культуры? Это орган иде­ологический или административный в итоге?

- В иде­але это орган, который формирует культурную политику государства и руководит культурой в целом, креативно - как отраслью. Но это в иде­але, а по факту на нас наве­шано огромное количество функций. Мы и управляющая компания феде­ральных учрежде­ний культуры, и контролер, и программист (в смысле, программы пишем), и бухгалтерия - так сложилось. Поэтому я вижу свою роль сегодня как менеджера, который должен обеспечить условия для развития всего множества направлений де­ятельности министерства. Наве­рное, проще и приятнее быть министром культуры США, где­ вся культура частная и вполне функционирует без госучастия. Знай себе креативь да сочиняй точечные проекты. Но там министра культуры как раз и нет.