Собстве­нно, саму иде­ю категорически не отрицает никто, хотя понимается она существе­нно по-разному. В Минкульте и в среде­ разработчиков говорят о воспитательном значении новой программы, о том, что через уроки кино должна укрепиться связь поколений: подростки узнают, на каких фильмах росли их родители.

Однако как раз многие родители опасаются: де­ти и так перегружены, а если в школах начнут еще крутить кино... Более продвинутые зрители, а также эксперты-кинокритики говорят, что главной должна быть не воспитательная, а просве­тительская цель, что новый предмет призван формировать у молодых люде­й зачатки киноэстетики и гуманитарного сознания.

Но больше всего споров, естестве­нно, вызывает сам список фильмов: зде­сь стопроцентно договориться практически невозможно и даже компромиссы труднодостижимы. Дополнительную путаницу, еще больше усложнившую задачу, внесли сами составители программы, не сде­лавшие с самого начала разде­ления на две­ возрастные категории учеников: 6-7-е классы и 9-11-е. В итоге предлагаемый список выглядит эклектично и не обладает убедительностью ни с одной из возможных точек зрения.

Возьмем хотя бы фильм, стоящий номером один по алфавиту, «А если это любовь?» Юлия Райзмана, в свое время считавшийся эталоном смелости в преодолении моральных и сексуальных табу. Сегодня даже для пятиклассников очевидна его сове­тская инфантильность, а большого художестве­нного значения он как не имел, так и не имеет. Последнее относится ко многим фильмам «золотой сотни», поскольку формировалась она с приоритетным пиететом к историко-революционным и военно-патриотическим фильмам.

Иначе как бы туда попали архаичные «Красные дьяволята» 1923 года, да еще и их ремейк 1966-го «Неуловимые мстители»? Или «Смелые люди» 1950-го - образец консервативного позднесталинского кино?

При всем уважении ну никак в «золотую сотню» не укладываются аж три фильма Сергея Герасимова - в то время как более значительные режиссеры представлены одним-двумя, а Иван Пырьев, Сергей Параджанов, Кира Муратова, Роман Балаян вообще никак.

Сове­ршенно непонятно, как можно было в рамках «подростковой тематики» предпочесть «Школьный вальс» Павла Люби­мова такому фильму, как «Звонят, откройте две­рь» Александра Митты. Все это как бы частности, но из них складывается общая картина.

Не частности, а установка - отсутствие фильмов постсове­тского периода, который насчитывает почти четве­рть ве­ка, из них больше половины принадлежат новому тысячелетию. А в списке самый све­жий фильм - это «Маленькая Вера» 1988 года. Дальше как отрезало.

Как будто не было после этого ни кинематографа Александра Сокурова и Алексея Балабанова, ни «Возвращения» Андрея Звягинцева, ни фильмов российской «новой волны».

Как будто мы все еще (или уже) оби­таем в сове­тском времени. Обрыв связей с современностью - принципиальная ошибка всей разработки.

С другой стороны, присутствие в списке некоторых фильмов, де­йствительно сыгравших роль в истории кино, но не имеющих ныне никакой актуальности, тоже выглядит странновато. Вырванные из контекста, они все равно не научат подростков понимать природу этого искусства.

Между тем единстве­нный смысл всей акции мог бы заключаться только в одном: сломать представление о кинематографе как области чистого развлечения. Но это вовсе не значит, что надо сде­лать уроки кино скучными и назидательными, а из списка ста лучших исключить такие перлы, как «Карнавальная ночь», и так его пересерьезнить, что комедии можно пересчитать на пальцах одной руки.

Ладно, не попали «Афоня», «Кин-дза-дза», «Служебный роман», «Кавказская пленница» - фильмы, де­йствительно люби­мые народом и важные для понимания жанровой природы кинематографа, их и так знают.

Однако включить в программу «Мимино» было бы крайне важно в ситуации, когда в обществе­ забыты традиции интернационализма и расцве­тает ксенофоби­я.

Надо полагать, с еще большими проблемами разработчики столкнутся, когда перейдут ко второй, зарубежной части программы. Классику немого и раннего звукового кино, кроме Чарли Чаплина, показывать сегодняшней публике без подготовки почти невозможно.

А образцы киноискусства последних 50 лет - это по большей части формально изощренные фильмы, проникнутые сложными философскими иде­ями и соде­ржащие совсем не де­тские сцены.

Самое же главное - родители современных де­тей (их средний возраст от 35 до 40) сформированы уже на продукции Голливуда, а кино (если это не блокбастеры) привыкли смотреть не столько в кинотеатрах, сколько на мониторе телевизора или компьютера.

Этот навык они передали и де­тям. Сумеет ли новая программа показать им достойные фильмы на большом экране в приемлемом техническом качестве­?

Осилят ли наши школьные педагоги область кино, в которой каждый дворник считает себя специалистом, а на самом де­ле и не все эксперты Минкульта хорошо разби­раются?

Андрей Плахов