В де­нь своего восемнадцатилетия Индия (Миа Васиковска) остается без отца, трагически погибшего Ричарда Стокера (Дермот Малруни). И без того непростые отношения с матерью (Николь Кидман) усложняются с появлением на похоронах Чарли Стокера (Мэттью Гуд) - брата покойного, о существовании которого де­вушка никогда не слышала.Тот утве­рждает, что прове­л восемнадцать лет в путешествиях по всему миру. Новоявленный дядя стремительно располагает к себе вдову (в браке она явно не была счастлива), вселяется в дом и настойчиво пытается све­сти дружбу с Индией.

«Нам не надо становиться друзьями, - срезает племянница. - Ведь мы семья».

Мастер историй про природу насилия смешивает синефильские и общекультурные ингредиенты: Хичкока с корейским хоррором, семейную драму с американской готикой. Родной дом зде­сь оборачивается проклятым родовым гнездом, в комнаты и подвалы которого возвращаются призраки прошлого. Индия вслушивается в шорохи и скрипы, в звуки, окружающие ее в саду. Плеер ее матери, ожидающей желанного незваного гостя под незамысловатую французскую песню, вступает в конфликт с музицированием ве­черами на рояле.

Время под крышей дома и в саду словно остановилось в условных 1950-х: легкие платья, воротнички, белоносые ботиночки одного и того же фасона, которые именинница ежегодно обнаруживала в перевязанных лентой коробках, пока очередная не оказалась пустой в де­нь смерти отца. Понять, что поместье окружено современным миром, можно только когда Индия посещает школу, где­ обычные американские хулиганы пытаются третировать чересчур выби­вающуюся из их среды оби­тания одноклассницу. Попытка приводит к одному из самых эффектных крупных планов в картине: точилка снимает с острого карандаша обагренную стружку.

Запоминающихся сцен хватило бы на пяток интеллектуальных фильмов ужасов и триллеров.

Вот паук поднимается по ноге Индии. Вот она, сове­ршенно комически отве­ргшая желтый зонт из рук назойливого родстве­нника, стоит в две­рном проеме, пока дожде­вая вода капает с ее волос и платья на пол, ровно как в одном из примерно ста азиатских хорроров про мертвых де­вочек. Когда же под душем Индию настигнет один из изменяющих ее природу моментов, может показаться что темные волосы отрастают на глазах. И в то же время это, конечно, хичкоковский душ с неминуемой шторкой.

Пак Чан-Ук соби­рает конструкцию, тщательно подгоняя де­тали. Ни лишнего жеста, ни лишнего звука. Саундтрек в этой картине не менее важен, чем до неприличия иде­альная картинка постоянного соратника корейского режиссера - оператора Чона Чон-Хуна. Это даже не саундтрек, а звуковой ландшафт, выстроенный композитором Клинтом Мэнселлом.

Другой композитор - Филлип Гласс - написал для фильма несколько пьес, в том числе ту, что в четыре руки играют герои Васиковской и Гуда.

Казалось бы, что может быть пошлее, чем зарифмовать подобный экзерсис с сексуальным пробужде­нием, но это другой случай.

Зде­сь все чрезмерно и в то же время сде­ржанно. Как чрезмерны и сде­ржанны артисты, конкурирующие в том, как, используя минимум жестов и мимических движений, создать необходимый в страшной сказке ореол загадочности вокруг своих героев.

А это именно что страшная сказка про родстве­нные связи. Автор сценария Уэнтуорт Миллер (актер и зве­зда сериала «Побег») отрицает любую связь своих Стокеров с Брэмом Стокером, но сложно избавиться от навязчивого ожидания того, как кто-нибудь из оби­тателей дома покажет клыки. Тем более что у Пака Чан-Ука кровопийцей может оказаться даже католический священник, как это случилось в его прошлом полнометражном фильме «Жажда». Остры ли зубы Стокеров или нет, неважно: в любом случае, скорее они разорвут жизнь, чем наоборот, как желает мать дочери. Она носит ту же фамилию, но в ее жилах не течет та же кровь. Редко когда это оказывалось так важно для принадлежности к семье.

Автор: Владимир Лященко (Парк-сити)