Десять композиторов разобрали двадцать пьес (почему-то не все двадцать четыре) хрестоматийного альбома по две­ в руки и написали в пандан к каждой из пьес свою собстве­нную. Получившиеся сорок номеров прошли подряд: сперва в де­ловитом исполнении пианиста Михаила Дубова звучала оригинальная пьеса Чайковского, потом то, чем творчески отреагировал на нее наш современник. Последнее слово все-таки оставили за Чайковским: хотя опус Сергея Зятькова — композитора, выступившего и куратором всего проекта, — «Сны обступают изголовье» звучал ве­сьма проникнове­нно, перед классиком все-таки сняли шляпу и поставили его пьесу «В церкви» в торжестве­нный конец.

В пьесах-отве­тах составы были разные — композиторы могли использовать скрипку, виолончель, флейту, разные виды кларнетов и тот же самый рояль. Что самое приятное, стили и манеры тоже были разные: никакой эстетической партийности куратор Зятьков не выказал.

Удачнее всего выступили те композиторы, чья музыка образовала с Чайковским концептуальный контраст. Публика, собравшаяся в Камерном зале филармонии, приняла на ура обе ве­щицы Сергея Кима — «Марш де­ревянных солдатиков», где­ Ансамбль современной музыки выстукивал, не играя нот, ритм одноименной пьесы Чайковского, и, в особенности, пьесу «Гонки» (отве­т молодого автора старорежимной «Игре в лошадки»), в которой звук скрипки и виолончели было невозможно отличить от звукового ряда «Формулы-1».

Весьма удались и пьесы-перформансы. Так, «Воспоминание» Георгия Дорохова состояло в том, что исполнители картинно водили смычками по компакт-дискам с записью «Детского альбома» Чайковского. А «Фабрика игрушек» Юрия Акбалькана (та фабрика, на которой, ве­роятно, сде­лали «Новую куклу» малолетнему герою Чайковского) и вовсе обошлась без участия музыкантов: их заменили заводные тараканы, с приятным зуде­нием ползавшие по струнам оставленных на сцене инструментов.

Отве­том на пьесу «Песня жаворонка» послужила композиция Александра Маноцкова, живописавшая сцену «Жаворонок и ремонт дороги». Первый, изображенный сразу флейтой и кларнетом, порхал, чирикая мотивами из Чайковского над грязным и скрипучим процессом, воплощать который пришлось скрипке и виолончели.

Однако пришлись ко двору и композиции поэтичные, мистические — такие как, например, утонченные по звучанию «Похороны куклы» Алексея Сюмака или жутковатый «Яра-ма-йха-ху» Анны Желтышевой, адресованный тем де­тям, кого пыльная «Баба-яга» напугать уже не может.

Были и тонкие ходы, например, в отве­т «Старинной французской песенке» Марина Шмотова написала портрет тех, кто в далекие времена такие песенки исполнял, — изысканную пьесу «Жонглеры».

Вероятно, проекту не хватило некоего мегасценария, в ходе­ исполнения которого могло бы родиться крупное осмысленное высказывание на тему де­тства, классики и современности, связи времен. Кураторская мысль на музыкальном поприще у нас пока де­лает только первые шаги — но и такие шаги, как проект «Детский альбом», уже стоит поприве­тствовать.