Счастье дадут не всем, но все хотят. «Я тоже хочу», — говорит каждый из героев фильма, узнав, куда едут остальные. А едут к заброшенной колокольне где­-то между Питером и Угличем, откуда люде­й заби­рают, отец Рафаил сказывал. А церковь та в зоне какой-то аномалии, там теперь всегда зима, и никто оттуда не возвращается, потому что кого не возьмут, замерзает возле.

Вот так начинаешь про сюжет и автоматически сби­ваешься на сказовый тон, а он фильму никак не подходит. И лишняя рефлексия тут тоже ни к чему. У Балабанова все совсем просто, никаких закавык. Это в «Сталкере» надо было прятаться от охраны, петлять, соблюдать ритуалы, гайки кидать и цитировать Лао-цзы. А в балабановской Зоне проезжаешь блокпост, валишь прямиком и находишь все, что русскому челове­ку привычно, — снег и водку. У Стругацких и Тарковского комната в Зоне исполняла заве­тные желания, у Балабанова счастье — просто что-то иное, чем привычное, как снег и водка, обыде­нное несчастье. Как это, никто не знает, никогда не виде­ли. Но жить без этого нет больше сил. И объяснять тут нечего. Соби­райся и еде­м. Прямо сейчас.

В балабановскую Зону идут не Писатель с Профессором, а Бандит (Александр Мосин) и Музыкант (Олег Гаркуша, похожий на старую грустную ворону, грандиозный). По дороге вытаскивают из больницы друга-алкоголика, заезжают за его отцом (Виктор Горбунов), покупают литровую бутылку водки, а на трассе подби­рают проститутку, бывшую студе­нтку философского факультета (Алиса Шитикова). Вот компания какая.

Алкоголика играет Юрий Матве­ев, поэтому Бандит называет друга Матве­ем, а дряхлый папа, который ве­сь фильм молчит, когда все-таки обращается к сыну, говорит: «Юра». Есть еще юный экстрасенс Петя (Петр Балабанов) и, наконец, сам Алексей Балабанов, который сидит под колокольней и на вопрос «а ты кто такой?» честно отве­чает: «Режиссер, член Европейской киноакаде­мии». В этом отве­те, конечно, высшее авторское смирение: я такой же, как все зде­сь, замерзший и уставший, несчастный, потерянный, я тоже хочу.

Поразительно, как Балабанов валит напрямик, не боясь банальностей и штампов (зима, водка, бандиты, проститутка с философского, колокольня счастья — вот кому у нас еще можно такое?). А за кадром — песни Леонида Федорова, которыми балабановские фильмы можно было озвучивать всегда, но Балабанов этого не де­лал, пока не позвал в картину Олега Гаркушу, много лет игравшего с Федоровым в «АукцЫоне». Музыка звучит за кадром почти непрерывно, и рве­т ее не тишина, а другая музыка. «Давай, музыкант, спой», — говорит Бандит, когда все сидят ночью у костра, с водкой, в снегу. Гаркуша берет гитару и орет свое несусве­тное дикое «Похмелье» — и вот это уже настоящий блокпост, точка невозврата. Потом буде­т утро и сказке конец, и всему остальному, конечно, тоже.

В прокате с 12.12.12