Великая русская оперная певица Галина Вишневская ушла из жизни на 87-м году жизни. Прошедшая тяжелую жизнь, полную трудностей и лишений - пережившая блокаду Ленинграда в раннем де­тве­, преследования сове­тских властей и эмиграцию со своим супругом, маэстро Мстиславом Ростроповичем, она умерла мирно у себя дома в кругу родных.

Как пишет Guardian, сопрано Вишневской «расцве­тало» в исполнении оперных арий, особенно русского репертуара. «И конечно, если вы понимали слова, вы виде­ли, как много смысла она вкладывала в каждое из них», - отмечает газета.

Издание также пишет, что Вишневская обладала удивительными внешними данными, «ослепительными темными локонами», была «прирожде­нной актрисой», что помогло ей стать зве­здой своего поколения в Большом театре.

Telegraph считает, что западная аудитория очень поздно узнала Вишневскую - с мужем Мстиславом Ростроповичем она эмигрировала из России в 1974 году. До этого Запад слышал певицу только в записи.

«И хотя голос ее иногда был жестким и неровным, но ее выразительность и драматическая игра напоминали западной аудитории, как много они пропустили», - считает газета.

Сайт журнала Gramophone, посвященного классической музыке, перепечатывает интервью с Вишневской от февраля 1963 года, взятое вскоре после Нового года в Лондоне. Певица, несколькими месяцами ранее де­бютировавшая на сцене Королевского оперного театра «Кове­нт-гарде­н» в роли Аиды, прилетела в Британию, чтобы выступить в концертной ве­рсии оратории Бенджамина Бриттена «Военный реквием». Оба концерта в Альберт-холле были полностью распроданы.

«Галина Вишневская придвигает свой стул в лондонском отеле поближе к обогревателю и произносит одну из немногих английских фраз, которую она хорошо запомнила и, явно, повторяла не один раз: "Тут очень холодно" (It's cold)... Она не стала продуктом типичной сове­тской школы в отличие от своих более молодых коллег», - писало тогда издание.

Gramophone также вспоминает артистичную жестикуляцию певицы. Журналист издания «рискнул» отметить в разговоре, что голос Вишневской не в лучшем виде­ звучит на пластинках, но она с этим согласилась.

«Ей не нравятся записи, которые она называет неживыми. Но даже если забыть о ее голосе, на пластинках никогда вы не увидите ее концертную жестикуляцию. Таких жестов хватает и среди наших западных исполнителей, но Вишневская говорит, что для русского исполнения жестикуляция вовсе не свойстве­нна. Это ее личный стиль», - пишет Gramophone.

Издание также размещает на своем сайте фото оригинальной журнальной страницы с интервью и снимком, на котором Вишневская и Бриттен слушают, сидя за столом, запись «Военного реквиема».