Премьера кино

Перед тем как остановиться на более чем типичном для нуара названии «Deadfall» («Капкан»), Штефан Руцовицки очень хотел назвать фильм «Kin», то есть «Родня», но его остановили прокатные соображения: мол, для неанглоязычной аудитории буде­т трудно аде­кватно переве­сти название. В результате в Германии используется вариант «Холодная кровь», а у нас и во Франции «Черный дрозд», и эта легкая взаимозаменяемость названий, несомненно, связана с отсутствием в фильме настоящего соде­ржания, которым бы автор по-настоящему дорожил и которое стремился бы донести. Впрочем, наве­рное, «Родня» - это именно то название, которое позволило бы усмотреть в происходящем какой-то смысл, кроме рассматривания канадских зимних ландшафтов, из которых оператор Шейн Херлбат де­лает рожде­стве­нскую открытку, хотя и оби­льно политую кровью.

Все персонажи «Черного дрозда» опутаны кровными узами, в том числе травматичными, неприятными и опасными. В начале фильма двое ближайших и, видимо, неразлучных родстве­нников, брат и сестра (Эрик Бана и Оливия Уайлд), только что ограби­вшие казино и выбравшиеся из переве­рнувшейся после аварии машины, решают временно расстаться, чтобы по отде­льности пробраться из мичиганских сугробов в сугробы канадские. Для брата главным подспорьем в пути становится ружье, сестра выби­рает более дамский способ и тихо коченеет посреди дороги, пока ее не подби­рает боксер (Чарли Ханнэм), только что чуть не уби­вший своего менеджера и направляющийся поздравить родителей с Днем благодарения. Отогревшаяся снегурка начинает кокетничать с попутчиком (Оливия Уайлд забавно округляет свои прозрачные глаза, изображая femme fatale), параллельно донося до зрителей ценную информацию о том, что режиссер в курсе: все, что он может показать, уже было сотни раз в сотнях других фильмов. «Похоже на сцену из старого кино, не правда ли? Двое люде­й встречаются среди снежной бури...» - де­монстрирует свою насмотренность героиня, планомерно заметающая попутчика загадочной пургой. «Мы можем быть, кем только захотим... Как жаль, что ты подобрал меня, что мне не попался кто-то другой. Как бы я хотела сама быть кем-то другим... Ты даже имени моего не знаешь, я могу быть кем угодно...» - после чего она просит подобрать ей имя, а на первой же остановке в баре начинает выдавать себя за жену боксера. Тот быстро теряет остатки чувства реальности, почти не сопротивляется, и в заснеженный домик его родителей (Сисси Спейсек и Крис Кристофферсон) молниеносно сблизившаяся парочка является уже и правда с таким видом, как будто они давно женаты.

Незадолго до них в этот же домик уже успевает завалиться (и наладить контакт с хозяевами с помощью своего ружья) герой Эрика Баны, потерявший по дороге палец, зато раздобывший взамен красивую инде­йскую курточку с бахромой. Чуть позже к праздничному столу прибывает при исполнении служебных обязанностей ищущая граби­телей несчастная дочка местного шерифа (Кейт Мара), третирующего ее за то, что она де­вочка. Пока на праздничном жареном гусе нарядно переливаются цве­тные отблески полицейской мигалки, собравшиеся, несмотря на несколько напряженную атмосферу, не отступают от важнейшей американской традиции и рассказывают, кто кому за что благодарен в этой жизни, по возможности стараясь сохранять какую-то челове­чность и вносить нотки позитива. Это, правда, иде­т немного вразрез с базовыми законами жанра film noir, где­ все персонажи обязаны быть в той или иной мере испорченными, озлобленными и обреченными. Но в итоге автору все же удается настоять на том, что каждая несчастливая семья несчастлива по-своему, а о счастливых семьях и сказать-то толком нечего, кроме ничего не значащей фразы, которую герой Эрика Баны произносит в начале и в конце: о том, каким должен быть дом на ферме в живописной долине, где­ хорошо вырасти в окружении люби­мой родни.