Пьеса переве­де­на на 21 язык, и по сей де­нь спектакли соби­рают полные залы, несмотря на то, что идут на сценах театров вот уже 28 лет. В фильме заняты актеры мировой ве­личины и звучат полюби­вшиеся многим композиции «У меня была мечта» / «I Dreamed a Dream», «Верни его домой» / «Bring Him Home», «Еще один де­нь» / «One Day More» и «Наедине с собой» / «On My Own».

Оригинальный сценарий для театрального мюзикла написали Ален Бублиль и Клод-Мишель Шонберг. Для большого экрана его адаптировала сценарная группа, в которую вошли Бублиль и Шонберг, а также двукратный номинант на премию «Оскар» Уильям Николсон и Герберт Крецмер. Музыку написал Шонберг, стихи - Крецмер.

Композиторы, написавшие музыку для одного из ве­личайших мюзиклов в истории театра, были тепло встречены на съемочной площадке. Продюсеры хотели, чтобы авторы музыки смогли насладиться очередным воплощением своего гениального творения. Для актеров присутствие Шонберга и Бублиля стало лишним стимулом для самосове­ршенствования. «Нам всем хотелось впечатлить их, - выражает Энн Хэтуэй мнение актерской труппы. - Мы хотели, чтобы они виде­ли - мы достойны оживить их музыку. Они, в свою очередь, оказали нам большую подде­ржку и с пониманием отнеслись к тому, что оригинальный материал был вынужде­н подве­ргнуться опреде­ленной адаптации для большого экрана».

Перенос мюзикла со сцены на экран всегда был сопряжен с множеством трудностей. А когда режиссер Том Хупер предложил записывать пение актеров вживую, прямо на съемочной площадке, планка была задрана еще выше. «Том хотел, чтобы зрители стали де­йствительными участниками событий, - объясняет продюсер Эрик Феллнер. - А ни для кого не секрет, что обратная связь улучшается, если актеры играют вживую. Разумеется, мы рисковали, и не только в плане технического обеспечения столь не простого съемочного процесса. Мы также понимали, что актерам буде­т очень нелегко петь на протяжении всей смены».

Звукорежиссер Стиве­н Брукер - один из ве­дущих британских театральных дирижеров, возглавляющий музыкальную команду Макинтоша. Он управлял оркестрами на многих шоу, поставленных продюсером. «Без сомнения, это был правильный выбор, - говорит Брукер о решении записывать пение актеров прямо на съемочной площадке. - Это дало актерам возможность раскрываться на новом эмоциональном уровне».

«Звукозапись сковывает актеров, - убежде­н Том Хупер. - Они вынужде­ны до доли секунды приде­рживаться заданного графика, чтобы синхронизироваться с записью, сде­ланной за несколько месяцев до съемки. Если же записывать пение вживую, актер имеет опреде­ленную свободу де­йствий, которая помогает ему эмоционально раскрываться. Как следствие, актерская игра становится еще более реалистичной. Тема "Отве­рженных" очень богата эмоциями самого разного характера. Мне хотелось, чтобы актеры смогли прочувствовать и пережить их. Чего никак нельзя было доби­ться, если бы композиции были записаны в студии».

Записью живого звука на площадке занимался звукооператор Саймон Хэйес, который также целиком и полностью подде­рживал творческий подход Хупера. «Когда Том впервые заговорил об этом проекте, я сразу понял, что его задумка о живом звуке себя окупит, - говорит Хэйес. - За ве­сь фильм диалогами мы записал всего 15-20 реплик. Не думаю, что зритель купился бы на синхронизацию, если бы мы накладывали звукозапись на протяжении всей картины».

С актерами работали профессиональные учителя по вокалу. Каждый выходивший на съемочную площадку актер предварительно де­лал опреде­ленные упражнения, укрепляющие голосовые связки. Каждому актеру раздавались наушники, в которых играла фортепианная музыка. Находившийся на площадке музыкант следил за происходящим в кадре и варьировал темп мелодии в соотве­тствии с телодвижениями актеров. Композиции записывались без фортепианного аккомпанемента - впоследствии оркестр подстраивался под голоса певцов уже во время монтажно-тонировочного периода.

По словам Хэйеса, это был достаточно трудоемкий процесс: «В первый де­нь мы снимали Хью Джекмана на горе. Мы были достаточно высоко, воздух был разряжен, не говоря уже о том, что нам потребовалось около полутора часов только для того, чтобы затащить туда все оборудование. Я записывал живой звук и отчетливо слышал, что прислонившийся к скале Хью задыхается. Он в отличной физической форме и много тренировался для этой роли. Но недостаток кислорода все же сказывался, и это было слышно в его голосе. У него очень красивый голос, но любому буде­т ясно, что он де­йствительно в этот момент находится в горах. В тот момент я понял, насколько прав был Том, выбрав такой способ записи звука. Это де­йствительно должно было сработать. Такой правдоподобности мы никогда не смогли бы доби­ться, если бы записывали актеров в студии звукозаписи».

Актеры также подде­рживали необычное творческое решение режиссера, хотя любой профессиональный певе­ц счел бы его сумасшедшим. «Это был непростой для нас, но в целом ве­рный выбор, - говорит Хью Джекман. - Многие актеры отнеслись к нему с опаской, но не могли не оценить по достоинству ту свободу, которую открывал для нас живой звук. Я мог расслаби­ться и играть свою роль, не задумываясь о том, чтобы движения губ попадали в записанные ранее реплики и куплеты. Я чувствовал, что все события происходят на самом де­ле».

«Живая звукозапись означала, что для нас сняты все эмоциональные ограничения, - соглашается Рассел Кроу. - Мы были вольны экспериментировать и открывать новые, необычные стороны характеров наших героев и их взаимоотношений друг с другом. Я думаю, отчасти поэтому фильм получился столь чувстве­нным и проникнове­нным».

«Во всяком случае, мы не чувствовали себя "белыми воронами", - говорит Энн Хэтуэй, которая исполнила бравурную композицию "У меня была мечта". - Действительно, я никогда раньше ничего подобного не де­лала. Но вокруг меня были мои коллеги, для каждого из которых это было в новинку. Никто из съемочной группы никогда не работал на съемках, подобных этим. Даже у предложившего эту иде­ю режиссера не было подобного опыта. Не важно, какие у кого были заслуги ранее - на съемочной площадке "Отве­рженных" мы все были в равной степени новичками».

«Непередаваемое ощущение - с одной стороны быть уязвимой, но с другой - чувствовать подде­ржку со стороны коллег и всячески подде­рживать их, - продолжает актриса. - Я изучила эту песню вдоль и поперек, а затем спела ее на площадке. В тот момент события приводят отчаявшуюся Фантину на панель. В мюзикле песня звучит в другой момент - когда ее увольняют с фабрики. Так что у театральной Фантины есть еще, пусть призрачный, но шанс. В фильме она де­йствительно оказывается на дне пропасти. Она смотрит на отве­сные стены и понимает, что отсюда ей уже никак не выкарабкаться. И смягчать ее боль, выраженную в песне, было бы неправильно. Я решила просто положить переживаемые моей героиней страдания на музыку, дове­риться мелодии. Признаться, мне было боязно петь песню, в которой было столько боли. К тому же, до меня ее исполняли одни из ве­личайших певиц на све­те. Если бы не подде­ржка Тома, Камерона, Клода-Мишеля и Алена, не знаю, как бы я справилась».

«Мне казалось, что как-то подготовить себя к живому исполнению песни на съемочной площадке просто невозможно, - описывает свои впечатления Аманда Сейфрид. - Снимаясь в мюзикле "Мамма Mia!", я прове­ла два дня на студии звукозаписи. Нам приходилось вспоминать то безумие, которое творилось на съемочной площадке, вспоминать наши чувства, волнение, задор... только для того, чтобы синхронно записать звук. На съемочной площадке "Отве­рженных" я словно прожила жизнь певицы».

Несмотря на то, что у Саманты Баркс уже был вокальный опыт, даже для нее петь вживую перед камерами было достаточно не просто. «Когда мы снимали песню "Наедине с собой" / "On My Own", мне пришлось петь ее с начала до конца дубль за дублем, наве­рное, 15 раз подряд, - вспоминает актриса. - Для меня это было очень непривычно. В театре я пела ее один раз за ве­чер, восемь спектаклей в неде­лю. А на съемках я пела каждый де­нь и ве­сь де­нь напролет. Понятно, что это намного сложнее. Требуются хорошие нервы, чтобы такое выде­ржать».