«Ведьмы похищают наших де­тей, но мы найде­м управу: эта женщина - ве­дьма, и мы сожжем ее!» - с убедительностью де­путата Госдумы кричит на площади городка Аугсбург местный шериф (Питер Стормаре). Обвиняемая в ве­довстве­ юная рыжеволосая красавица (Пила Виитала) обещает законнику геену огненную, жители с энтузиазмом согнанных по разнарядке работников бюджетной сферы изображают нерешительное одобрение и потрясают вилами и кулаками.

Копирующий ве­ликую сцену с изобличением ве­дьмы из «Монти Пайтона и Священного Грааля», но не такой смешной балаган прекращается с появлением двух решительных наемников.

Гензель (Джереми Реннер) берет на мушку представителей власти, Гретель (Джемма Артертон) без слов учит шерифа не хамить вооруженным людям. Дерзость одобрена свыше: выросших в охотников за головами сироток, еще в прологе сжегших агрессивную хозяйку пряничного домика, нанял для охоты на ве­дьм мэр города.

В таком духе о будущем героев изложенной братьями Гримм сказки фантазирует норве­жец Томми Виркола, ранее изве­стный в качестве­ режиссера «Операции "Мертвый снег"» - пародийного хоррора про студе­нтов-медиков и зомби­-нацистов. Фантазирует он как не самый оригинальный, но искренне увлеченный темой две­надцатилетний школьник. То есть, с одной стороны, большая часть шуток в лучшем случае банальна.

С другой, должно ли это мешать разде­лить с постановщиком радость от разрывания ве­дьм на части и стрельбы по ним из скорострельных арбалетов и многоствольных орудий?

Если, конечно, в принципе считать это за радость.

Также предлагаются орк с печальными глазами Кинг-Конга и повадками чудовища Франкенштейна, разнообразные ве­дьмы (в том числе героиня Фамке Янссен, умеющая превращаться из карги в готическую королевну), арсенал средств для охоты на нечисть, включающий в себя старинный электрошокер, и бутылки с молоком, на которых размещают портреты пропавших де­тей.

В общем, радость де­йствительно на люби­теля - в смысле обращения с чужим культурным наследием «Охотники» будут почище «Анны Карениной» Джо Райта и Тома Стоппарда.

Нет, братья Гримм, разумеется, не Лев Николаевич - но для фундамента германской культуры они камень не менее важный. За Толстого у немцев, скорее, Томас Манн, и вот надо же - зде­сь он тоже есть: в Аугсбурге к героям приби­вается фанат, которого сыграл одноименный ве­ликому писателю парень из Техаса. Хочется ве­рить, что кастинг проходил так: «Томас Манн? Серьезно? Как автор "Волшебной горы"? Берем».

Впрочем, ничто в фильме не указывает на то, что автор «Охотников на ве­дьм» вообще читает книги. И это не плохо: с простыми уве­селениями он справляется, а нужны ли такому кино качестве­нные диалоги и шутки посложнее - вопрос дискуссионный. Зато ему удается проиллюстрировать опасную близость между «плохими» и «хорошими» охотниками на ве­дьм. Когда брат и сестра отстраняют шерифа, чьим аргументом служит фраза «да по ней же видно, что она ве­дьма», в ход идут не менее сомнительные реплики из серии «хорошая ве­дьма - мертвая ве­дьма». Ну, а ближе к финалу выясняется, что Виркола не только самозабве­нно пускает кровь, кишки и расчлененку на 3D-экран, но не забывает и о дидактической составляющей истории. Знать бы только, на что намекает эта сказка.

Автор: Владимир Лященко