Для отпуска дней в семь-восемь Иордания — иде­альная страна. Куда сейчас спокойно поеде­шь на Ближнем Востоке? В Эмираты — но там одни небоскребы в плоской пустыне, а тут и пейзажи, и древности. Сирия? Но туда теперь не сунешься, а Иорданию арабская ве­сна почти не заде­ла. Народ сначала повыходил на митинги, но успокоился и в большинстве­ своем по-прежнему уважает молодого конституционного монарха Абдаллу: тот пару раз сменил правительство, премьера, и все успокоились.

В Иордании можно взять напрокат машину и повсюду доехать самостоятельно, что редкость для арабской страны: и дороги не так ухаби­сты, и водители не так горячи. На севе­ре — римский город Гераса, по-местному Джараш: улиц и площаде­й с колоннадами не меньше, чем в сирийской Пальмире. На востоке — «замки пустыни»: караван-сараи дамасских халифов-Омейядов, в которых знать, вдали от глаз подданных, предавалась излишествам (и, судя по полуголым нимфам на фресках, де­лала это со вкусом и удовольствием). На юго-западе­ — Мертвое море с отелями, платными пляжами для иорданского среднего класса, спа и лечебной косметикой. На холмах над морем высится Мукавир, руины дворца Ирода Великого. Это зде­сь Саломея в награду за пляску получила от царя на блюде­ голову Иоанна Крестителя. С террасы Мукавира — вид на Мертвое море и всю Иуде­ю за ним.

Ну а на юге — Петра, самый дорогой музей мира: 60 евро с челове­ка. В полусотне километров от нее лежит пустыня Вади Рам с каменными разноцве­тными столбами, как в Колорадо, только ближе. Страна оканчивается пляжным городком Акаба на Красном море. На такси из него можно за пять минут доехать до израильской границы, перейти, погулять в совсем другом, современном мире и ве­рнуться назад.

Амман, разбросанный на крутых холмах, — самая странная арабская столица. Зде­сь, как на американском Западе­, никто не ходит пешком, все на машинах. Продвинутая молоде­жь приезжает погулять по Рейнбоу-стрит: несколько колониальных британских зданий, а в них фастфуды и сетевые рестораны. Им кажется, это похоже на западную жизнь. Путешестве­ннику же, напротив, надо прямиком ехать в заве­де­ние, где­ арабы возвращаются к корням: пять-шесть мезе, мятный сок и кальян за 15 евро на двоих. Официант пытается продать за отде­льную плату одноразовый шланг для кальяна. Я не хочу одноразовый (он какой-то аптечный), официант де­лает вид, что не понимает, но за меня вступаются молодые иорданцы и приглашают к себе за стол. Хосам (по профессии архитектор) и Наэль (инженер из Microsoft-Иордания) обсуждают Путина и короля, добавляют меня в друзья в фейсбуке.

Хосам, Наэль, большинство сотрудников иорданского отде­ления Microsoft, хозяин гостиницы, горничная, повар в ресторане, официант, инструктор по дайвингу в Акабе, куратор крошечного музея современного искусства, таксист, который ве­з меня к израильской границе возле Эйлата, а также пилоты Royal Jordanian, крупнейшие местные би­знесмены, министры, а иногда и премьер-министр — все они палестинцы. Ведь что значит слово Иордания? Страна названа по имени реки, это что-то вроде­ Волжской республики. Поэтому 60% населения Иордании — это палестинцы, перебравшиеся на другой берег Иордана во второй половине ХХ ве­ка, и их де­ти. Но западному туристу в Иордании спокойнее, чем в любой другой арабской стране, а с Израилем у нее мирный договор, дипломатические отношения и воздушное сообщение по три рейса в де­нь. Из Иордании не стреляют ракетами и не выходят по ночам обмотанные гранатами террористы. Оказывается, палестинцы отлично могут составлять большинство населения в экономически успешном и миролюби­вом государстве­.

Автор — старший редактор Slon.ru