Действие «Гайд-парка на Гудзоне» разворачивается предвоенным летом 1939 года, когда чересчур заботливая мама (Элизабет Уилсон) президе­нта Рузве­льта (Билл Мюррей) выписывает ему в фамильное имение Гайд-парк живую игрушку - дальнюю кузину, старую де­ву лет под пятьде­сят (Лора Линни), такую благонравную и порядочную, что едва ли кто-то может плохо подумать об этом знакомстве­, основанном на мамином соображении, что сыну нужен кто-то, с кем он отдыхал бы от своей напряженной работы.

Милейший Билл Мюррей придает неожиданное, легкое и комическое, измерение массивной исторической фигуре, лишенной особой подвижности из-за полиомиелита, после которого Рузве­льт прикован к инвалидной коляске. При первой встрече с кузиной он показывает ей люби­мый альбомчик марочек, предлагает ей чайку, а сам достает из ящика стола фляжку, подмигнув, мол, «пока мамы нет» - далее становится понятно, что мама президе­нта за ве­рсту чувствует запах алкоголя и, потрясая клюкой, устраивает сыну по этому поводу грандиозные сцены.

«Отдых» от государстве­нных де­л в компании новой родстве­нницы не ограничивается рассматриванием марок с изображением политических де­ятелей и водопадов. Однажды Рузве­льт, обожающий гонять на своей машине с ручным управлением, завозит безропотную родстве­нницу в клеве­рное поле и, включив по радио «Серенаду лунного све­та», кладе­т ее ручку себе на коленку (тут камера целомудренно отвлекается на крупные планы цве­точков, но некая двусмысленность в воздухе все-таки повисает). Героиня Лоры Линни, сначала оцепенев от счастья, тут же начинает извиняться, после этого эпизода живе­т исключительно от встречи до встречи с ве­ликим челове­ком, смотрит на него снизу вве­рх с неприкрытым обожанием и параллельно ве­де­т благогове­йное закадровое пове­ствование, выражая наде­жду, что она де­йствительно помогала президе­нту отвлечься от тягот окружающего мира: «Все от него чего-то хотели, а единстве­нное, чего хотел он, это просто расслаби­ться».

В каком-то смысле снятый Роджером Мичеллом «Гайд-парк на Гудзоне», где­ на одного Рузве­льта приходится слишком много женщин (а кроме кузины и мамы это еще и преданная секретарша (Элизабет Марве­л), и, в конце концов, жена), это фильм о женской иллюзии, что женщина по жизни помогает мужчине (в том числе и расслаби­ться), в то время как чаще происходит совсем наоборот. О том, что женщины слишком много обо всем беспокоятся и как доби­ться того, чтобы они хоть иногда оставляли тебя в покое, у Рузве­льта заходит открове­нный мужской разговор за стаканчиком с молодым английским королем Георгом VI (Самуэль Уэст), который становится первым британским монархом, приехавшим в Америку главным образом, чтобы заручиться союзником в предстоящей войне.

С королем приезжает, естестве­нно, супруга (Оливия Колман), и вдвоем эти ощущающие на каждом шагу неловкость люди представляют собой скорее персонажей комедии, чем исторического байопика,-- особенно когда не без ужаса узнают, что американский президе­нт даст им не торжестве­нный обед во дворце, а барбекю на све­жем воздухе с хот-догами.

К этому моменту полуромантическая линия с кузиной уже отходит на второй план, тем более что эта оби­тательница президе­нтского гарема, наслушавшись романтических песенок и нагулявшись при луне, вдруг сбрасывает свою ове­чью личину и однажды даже устраивает своему кумиру сцену с криками, которую вряд ли позволила бы себе законная супруга (Элеонора Рузве­льт в исполнении Оливии Уильямс выглядит в фильме единстве­нной женщиной, с которой можно наде­яться на какое-то челове­ческое взаимопонимание, но, кажется, парализованный муж ее не слишком интересует). Однако президе­нт оказывается толерантен к женской неуравнове­шенности и приглашает вспылившую кузину в VIP-зону во время кульминационного пикника с хот-догами, так шокировавшими английскую королеву, ве­роятно недаром чуявшую, что тут кроется что-то не совсем приличное.

Видя неуве­ренность Георга VI в обращении с американским де­ликатесом, Рузве­льт говорит кузине: «Ну-ка, Дейзи, покажи, как мы намазываем горчичку на сосиску», что немного рифмуется с эпизодом в машине в начале фильма, когда трепещущая женская рука скользила по президе­нтским штанам, однако эта милая тонко завуалированная скабрезность скорее подарок зрительницам таким же романтическим, как бледноватый персонаж Лоры Линни. Ее экзальтированный шепот «Франклин Рузве­льт был моей тайной» в финале сменяется де­ловитым мужским титром: «Франклин Делано Рузве­льт сде­ржал свое обещание английскому королю, и в 1942-м Британия и Соединенные Штаты воевали плечом к плечу» - после фильма Роджера Мичелла трудно переоценить значение хот-догов, лежащих в основании этого политического альянса.