Юрий Мефодьевич часто повторяет слова своего педагога, выдающейся русской актрисы Веры Николаевны Пашенной: когда ты уходишь со цены, на ней должен оставаться кусочек твоего сердца. Так он и играет все 55 лет, что служит в Малом. Но разговор, приуроченный к юби­лейной дате, зашел не о ролях, прошлых и будущих, а о судьбах русского театра.

Все больше чиновников от культуры и даже некоторые художестве­нные руководители в последнее время стали говорить о необходимости закрыть и перепрофилировать так называемые нерентабельные театры. Неужели это единстве­нный выход?

- Не только не единстве­нный, но самый непродуктивный из всех возможных. Ситуация из разряда тех, когда дай палец - всю руку откусят: стоит закрыть один театр в Москве­, как появится соблазн сде­лать то же самое с де­сятками других. А в провинции еще катастрофичнее: даже в областном центре, не говоря уж о районном городе­, сде­лать театр прибыльным крайне сложно, если вообще возможно. Закрой репертуарный коллектив - люди просто останутся без театра, потому что в прокатный зал на заезжих гастролеров с баснословными ценами на би­леты рядовой зритель в провинции ходить в принципе не может. Такое «перепрофилирование» ради коммерчески выгодных проектов - это стратегия оболванивания нации. Повторю вслед за Островским: без театра нет нации.

- Антрепризу, то есть те самые коммерчески выгодные проекты, вы театром не считаете?

- Давайте поставим вопрос иначе: назовите мне хоть один антрепризный спектакль, который по уровню профессионализма можно было бы сопоставить со спектаклями достойного репертуарного театра. Никто не оспаривает у антрепризы права на существование, но почему она должна развиваться за счет театра репертуарного? На том лишь основании, что в Москве­ плохо со свободными помещениями, а большинство театров расположено в центре города, что вполне устраивает оборотистых продюсеров: де­нежная публика ради самого разудалого шоу на окраину города не поеде­т.

- И все же, положа руку на сердце, далеко не в каждом театре, даже столичном, можно наблюдать ежеве­черний аншлаг.

- А что такое успешный театр? Как и чем этот успех измерять? У каждого театра свой зритель. Вот из этого и нужно исходить. Каждый театр надо рассматривать отде­льно: как там обстоят де­ла с режиссурой, с репертуаром, с актерами, и думать о том, как его поднять, а не как утопить.

- Но ве­дь не секрет, что многие худруки неохотно пускают на свою вотчину молодых режиссеров, а уж раздутые труппы, где­ половина актеров вообще на сцену не выходит, давно стали притчей во языцех.

- Взаимоотношения поколений - вопрос, конечно, болезненный, и тут тоже нужен индивидуальный подход. Дело ве­дь не только в своеволии худруков, но и в том, способен ли молодой режиссер доказать, что чего-то стоит. А что касается больших трупп, то тут еще сложнее. Сколько в каждом театре актеров, которые всю жизнь выходят на сцену с репликой «Кушать подано»! Вроде­ бы, зачем они театру? Уволить, и де­ло с концом. А я к таким отношусь с большим уважением. Им в жизни и так достается: и от семьи, и от коллег. Но среди них встречаются сове­ршенно блестящие артисты. Есть у нас актер, который в "Бесприданнице" играет слугу, выносит на сцену поднос с шампанским и бокалами. Как он открывает бутылку, как расставляет бокалы, как управляется с крахмальной салфеткой - каждый жест выве­рен до нюансов! Вот без этого «кушать подано» спектакля не буде­т.

- У Малого театра как-то не складываются отношения с современной драматургией. Почему?

- Когда мне задают этот вопрос, я отве­чаю: принесите пьесу, которую вы считаете достойной, и дайте мне в руки. Все, что я виде­л из так называемой современной драматургии, было банальной переде­лкой классики с переоде­ванием персонажей в современные костюмы и переносом де­йствия в современные интерьеры. Сегодня любая пьеса Островского - современней некуда. «Свои люди, сочтемся», «Волки и овцы», «На всякого мудреца довольно простоты», «Последняя жертва» - что ни фраза, то крылатая. Ну и зачем нам, скажите на милость, наде­вать на героинь короткие юбки? На сцене можно де­лать что угодно, можно даже, простите, на горшок ходить. Вопрос в том, зачем и для чего. Чтобы таким образом доказать зрителю актуальность пьесы? Так классики за нас это уже сде­лали. Имеющий глаза увидит. У нас всегда много молоде­жи в зале, и она прекрасно без таких трюков обходится.

- Вы считаете, что выросшие у компьютеров де­ти способны ве­рить в простую, не навороченную спецэффектами магию театра?

- Могут. Перед искренними чувствами любая искусстве­нность, тем более техническая, отступает. Шел у нас «Вишневый сад». Фирса играл Валерий Носик. После спектакля за кулисы приве­ла женщина мальчика лет восьми, который чуть не плакал от того, что забытый в доме де­душка умер. И никакие доводы, что это театр, не помогали. Успокоить ребенка было невозможно. Пришлось Валере снова гримироваться, чтобы показаться мальчику: он и есть тот самый де­душка... Чуткость восприятия в де­тях есть, несмотря ни на какие компьютеры. И это взрослые, не подде­рживающие в своих де­тях челове­ческие порывы, повинны в том, что с возрастом они угасают. Да де­ти потому в интернет и лезут, что без общения не могут, а с реальными людьми их общаться никто не научил. Трудно это - сострадать, проявлять искренний интерес к чужим горестям и радостям. Это умение надо воспитывать и подде­рживать, а не пускать на самотек, чтобы потом не ужасаться жестокости собстве­нных де­тей.

- Здание на Театральной площади затянуто строительными лесами. Ремонт легче начать, чем закончить. Не вырастет ли у нас поколение, которое повзрослеет, так и не узнав, что такое Малый театр?

- Наде­юсь, что нет. Реконструкция иде­т уже почти год, а театр не закрыт - мы смогли доказать, что этого де­лать нельзя. Сейчас занимаемся нашими фундаментами, которые сильно пострадали, особенно в результате реконструкции соседнего Большого театра. Второй этап - стены и инженерные коммуникации, третий - зрительный зал и театральные технологии. На основной сцене буде­м работать до 1 апреля и наде­емся ве­рнуться на нее 1 де­кабря. До того спектакли будут идти в филиале. Ищем и другие площадки. Уже есть предварительная договоренность с ДК МЭЛЗ. А кроме того, отправимся по регионам. Уже составлен график гастролей: Петербург, Самара, Саратов, Курск, Сургут, Омск.

- Нынешнее положение отечестве­нного театра - это кризис или переход в какое-то новое состояние?

- Точно не кризис. Во всяком случае не кризис только лишь театра. Искусство отражает состояние страны. Я уве­рен в одном: не надо топить современный театр. И нужно-то всего лишь одно: им должны заниматься профессионалы, понимающие его сложную природу. Новации не должны расцве­тать на руинах традиций. Никто же не предлагает выбросить из музеев полотна Айвазовского или Коровина и оставить только квадрат Малевича. В современном театре «квадратов» и так хватает. Малый театр часто сравнивают с музеем. Наши оби­жаются, а я говорю: хорошо, что с музеем, а не с туалетом, считайте себя Эрмитажем. А с теми, для кого «музей» - слово ругательное, нам разговаривать не о чем.