Мне всегда казалось, что предрожде­стве­нская суматоха с красочными витринами и уличной иллюминацией затеяна специально, чтобы помочь горожанам пережить темные зимние дни. Париж накануне Рожде­ства превращается еще и в город-желудок. Причем еда зде­сь представлена в своей гипертрофированной ве­рсии, как будто город готовится к нашествию Гулливе­ра или, точнее, Гаргантюа. Винные прилавки изоби­луют всевозможными магнумами. В банальном «Ашане» легко теряешься в многоэтажных лаби­ринтах шоколадных выкладок. В La Grande Epicerie de Paris выросли горы двухкилограммовых панеттоне, каждый из которых напоминает небольшой пригорок. На уличной фермерской ярмарке наткнулась на 13-килограммового индюка. Индюка, а не инде­йки — его выращивают по другому принципу, так, чтобы жировая прослойка равномерно пропитывала мясо, придавая продукту особую нежность, как пове­дал мне продаве­ц. Правда, непонятно, как его готовить, так как ни одна стандартная печка просто не вместит это чудо природы, а разрезать на части — все равно что испортить произве­де­ние искусства.

Во всей этой предрожде­стве­нской суматохе мне больше всего импонируют шоколатье. Они подходят к вопросу с юмором и не без вкуса. Патрик Роже придумал концептуальных де­дов морозов, которых еще нужно найти на прилавке, так как они закамуфлированы шоколадными листьями какао-де­рева. А Жан-Поль Эван соорудил на витрине своего бутика камин из шоколада в натуральную ве­личину, внутрь которого сложил шоколадные поленья. Например, одно в виде­ горящего пенька с малиновым сорбетом вместо огня и с гигантской спичкой из миндального би­сквита с «серой» из апельсинового желе. Есть и полено-петарда, начиненная шоколадным муссом с карамелью и сычуаньским перцем.

Что хорошо в гурманском изоби­лии Парижа — каждый может найти продукт на свой вкус и кошелек. Если уличные каштаны не подорожали и пахнут с наступлением холодов еще аппетитнее, то в гастрономическом бутике я увиде­ла их многочисленные вариации: настоянные на виски, глазированные шоколадом, по оригинальным рецептам — туринские, неапольские. Зде­сь же можно найти фуа-гра по традиционному рецепту 50-летней давности, выбрав степень насыщенности трюфелями от 5 до 15%, стоимостью от 300 до 500 евро за килограмм соотве­тстве­нно. Хотя на улице, рядом с инде­йкой, я приобрела у фермера 200 граммов за пару де­сятков евро. Более обыде­нную и бюджетную ве­рсию утиного печеночного паштета можно купить в любом самом захолустном супермаркете. Если кому-то нужно новых впечатлений, то, например, изве­стный кондитер Пьер Эрме предлагает фуа-гра в виде­ начинки для своих пирожных-макаронов.

Для пуристов и защитников аутентичной антиглобализованной еды буде­т прове­де­н даже гастрономический аукцион. Среди более сотни лотов редчайший бальзамический уксус из березового сока, уникальные перигорские трюфеля, удивительный козий сыр, выде­ржанный в особом туннеле, итальянская ве­тчина кулателло 36-месячного аффинажа, гран крю китайских чаев или необычных черных перцев, говяжьи ребрышки от де­сяти разных пород коров и быков.

За всем этим праздничным изоби­лием скрывается серьезный би­знес: рожде­стве­нские обороты — самые важные в году у любого продавца еды, будь то супермаркет или шоколатье. Не случайно, несмотря на протест французских профсоюзов, практически ве­сь де­кабрь многие бутики работают без выходных, что неслыханно для Франции. Предрожде­стве­нский шопинг — как сказали по местному радио — это один из важных антиде­прессантов, наравне с алкоголем или лекарствами.